-Сатрт дан.-

Шум. Достаточно негативный окрас для первого воспоминания. Но именно обилие совершенно неясного ужасно громкого и раздражающего шума как кувалдой ударило по голове только начавшего себя осознавать Эша. Сейчас ему казалось, что он слышит всё, что творится далеко за приделами комнаты. Слишком громко. Хотелось кричать… Но это создало бы лишь дополнительную нагрузку на и без того напряженный слуховой анализатор.
Заткнитесь… Заткнитесь! ЗАТКНИТЕСЬ!
Эш резко открыл глаза и принял положение «сидя». Как оказалось, он сидел на диване в какой-то излишне пышной комнате. В которой всё просто кричало о нестандартных вкусах её хозяина. Нет… Хозяйки. Анна Шерер. Именно это имя возникло в сознании парня, образом навязчивых больших алых букв. Да, и для этого имени ему теперь предстоит жить. Так и должно быть, да? Хотя, какая разница? Всё равно никаких особых чувств он по этому поводу не испытал. Значит, просто так надо.
Чуть пошатываясь, Эш встал с дивана. То ли он быстро привык к этой какофонии, то ли она и правда стала тише, но ему стало немного спокойнее. Нет, шум не прекращался. Но сейчас он просто не давил так сильно. Ит несколько раз обошел комнату. Первое впечатление подтвердилось. Здесь всё было слишком. Определенно, тут ему нравился только камин. Очень захотелось его зажечь. Но мысль о том, как громко, должно быть, будет потрескивать огонь, его остановила.
Сделав ещё круг по этой странной комнате, он остановился напротив зеркала. И вот тут-то на него точно накатило. Отражение… Почему он так сильно его ненавидел? Казалось, из зеркала на Эша глядит вовсе не он, а кто-то другой. Ужасно неприятный. А как много было этих зеркал! И из каждого на Эшли смотрели эти глаза с каким-то укором и стыдом внутри них. Ведь это были вовсе не его глаза… Чужие… Это было невыносимо. Несколько зеркал тут же были разбиты в дребезги. Мягкий ковёр на полу украсило мелкое крошево осколков. Костяшки пальцев снова покрылись привычными царапинами, ссадинами и кровью. Это было не больно. Слишком знакомо.
Смотреть на осколки и на другие зеркала было невыносимо. По какой-то отработанной схеме Эш немного дерганой походкой дошел до стола и уселся на него, прижимая к себе одно колено. Рука уже на автомате потянулась к карману, но нашла там только пустоту и зажигалку, от которой точно не было проку. Старая потребность в никотине так и осталась неудовлетворённой. Он поднёс руку к губам и стал покусывать ногти, которые сейчас, казалось, были слишком длинными. И где только носит эту Анну Шерер?

Отредактировано Ash (2009-10-11 10:48:42)

Белый потолок. Такой чистый, такой спокойный. Спокойствие. Именно этого сейчас не хватало Эшу больше всего. Слишком много пустого шума вокруг. Слишком много через меру ярких красок в комнате и только белый потолок, который приковал к себе взгляд Ита. Мальчика, у которого остались лишь пустые следы и имя от его прошлой жизни. Хотя, если верить тому, что тело просило сигарет, а на руке вдруг обнаружились следы от уколов, то, что он не помнит своего прошлого, было даже к лучшему. Он улыбнулся, прикусывая ноготь большого пальца. В первый раз он почувствовал радость. И какую-то странную легкость. Разве теперь важно кем он был? Забываются только ненужные вещи. Старая жизнь была не нужна.
Цок, цок, цок. Стук каблуков по коридору. Раз-два, раз-два. Отточенный ритм, словно марш. Из всего обилия чужих шагов, чужих шорохов и чужих голосов Эш точно выделил именно эти. Другие звучали не так… Знакомо, что ли? Но как он мог помнить звук чьих-то шагов? Ответ был прост – значит, это были шаги хозяйки. Хозяйки этого имени. Хозяйки комнаты. Его хозяйки, в конце концов. Она не заставила себя долго ждать. Поворот ручки должен был быть тихим. Но сейчас всё было наоборот. Девушка шумно вошла в комнату и явно впала в ступор. Наверное, она никак не ожидала этого лёгкого хаоса и такого внешнего вида своей куклы. Эш внимательно следил за каждым её движением, словно пытаясь запомнить его вплоть до мельчайших деталей. Вот она уже подходит к столу, на котором он сидит, и берёт с него черную коробочку. Вот она уже собирает туда осколки. Как же громко звенят куски этого предательского стекла! И вот, коробка уже прячется под кровать. Раздаётся голос. Ведь это вполне нормальный тон. Почему он звучит так оглушительно? Наверное, всё дело в расстоянии.
-Ничего не имею против ответственности. Но мне глубоко наплевать на второе и третье понятие. Ровно так же, как им должно быть наплевать на меня. – в момент произношения этой фразы он невольно закрыл руками уши.
Замолчи. Замолчи! Если бы не было этой чертовой связи, мне было бы плевать и на первое понятие. И я уж точно бы не сидел здесь и не сходил бы так с ума! Это же просто невыносимо. Черт, как же меня это бесит!
Она всё говорила и говорила. Каждое её слово, каждая её фраза, этот стальной голос, всё это просто ужасно резало слух. Но в то же время казалось каким-то родным и привычным. Слушая эту проповедь на тему его дальнейшей жизненной позиции, к Иту вдруг пришло понимание, что он ко всему привыкнет. Шум, который сейчас исходит отовсюду, скоро станет просто привычным, и на него можно будет не обращать внимание. Этот стальной оглушающий голос рано или поздно станет не таким режущим и громким. А пока, зажми уши, стисни зубы и постарайся привыкнуть. Просто привыкнуть. И, конечно же, постораться и сейчас жить наоборот. Вот только откуда это странное противоречие?
-Даже если вы, Аннушка, мой кукловод. Даже если от вас и ваших приказов будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь. Даже если мне за вас предстоит, в конце концов, сдохнуть! Это всё равно не даёт вам право учить меня образу мысли. И вообще, настоятельно не рекомендую лезть своими холеными ручками в мою грязную душонку. Только зря запачкаетесь, – рука очередной раз шмыгнула в карман и нашла там только зажигалку. – А если бы я просто расплавил эти зеркала, вам бы это больше понравилось, Аннушка?
Эш свесил ноги со стола и с каким-то очень резким звуком «чирк!» выпустил из зажигалки струйку алого пламени. Он больше не смотрел на своего кукловода. Его глаза были прикованы к этой огненной струйке, которая точно под силой его взгляда начала танцевать, описывая какие-то странные фигуры.

Струйка пламени. Такая маленькая алая змейка, которая повиновалась любой прихоти Эша. Как же она была прекрасна. Хорошая штука огонь. Он сочетает в себе одновременно и созидание, и разрушение. Приятное чувство, осознавать, что ты можешь управлять чем-то столь заманчивым. У пламени тоже есть свой звук. Судя по всему, у каждого совой. У этого, например, был звук струящегося газа. Сейчас Эш чувствовал себя ребёнком, заново познающим мир. Он вновь учился видеть, обонять, осязать, а главное слышать. Да, теперь ему предстоит именно слушать этот мир и научится опознавать практически всё лишь по малейшему звуку. Беззвучных вещей не бывает, именно это дал ему понять этот неутихающий шум. Хотя, времени на особый анализ и размышления у него не было. Вновь шорох и шаги. Она уже стояла рядом с ним. Смешно, а у улыбки тоже есть свой звук. У её улыбки он был тихий-тихий, даже для него едва различимый, и очень быстро он замолчал. Снова раздался этот резкий, слишком громкий стальной голос. Кукловод стояла слишком близко.
Он внимательно её слушал, не отрывая от лепестка огня взгляд. И вдруг, ему стало безумно скучно. Аннушка говорили настолько ненавистные ему вещи, что хотелось прямо сейчас развернуться и уйти, но было нельзя. А ещё она просила невозможного. Лицо Эша тронула кривая усмешка. Яркая огненная ленточка вдруг оторвалась от зажигалки и приземлилась в камин. Быть может, он надеялся, что треск поленьев как-то заглушит эту глупую речь о таких ненужных вещах. Глупое одобрение. Зачем оно ему нужно? Да и каких бы то ни было внутренних ссылок, и одиночества он ничуть не боится. Ведь всё это настолько пустое и бессмысленное. Какое ему дело до того, что о нём думает какая-то кучка глупцов, носящая имя социум? Но тут, Анна совершила роковую ошибку. Она повысила голос, находясь излишне близко к Эшу. Он снова схватился за уши, как ошпаренный он спрыгнул со стола и очень быстро отошел он кукловода чуть ли не на другой конец комнаты.
-Не смей повышать голос!!! – он сам уже сорвался в крик. Как ни странно, собственный голос так сильно по ушам не бил, но он всё ещё не мог убрать от них руки. – А ещё лучше замолчи вовсе! Я же говорил – учить меня пустая трата времени! Неэффективно! Бессмысленно! Вы же не станете тратить на это ваше драгоценное время, не так ли, Аннушка?! Говорить со мной об обществе его нормах и его вселенской глупости так же бесполезно, как если бы вас слушала стена! Мне всё равно. Читайте по губам – В-С-Ё Р-А-В-Н-О! – Эш ударил кулаком стену. Та издала какой-то жалобный треск, и где-то на потолке треснула штукатурка. - Черт побери…
С чего он так сорвался он и сам пока не мог понять. Наверное, слишком много информации для одного дня. Или просто громкие звуки уже начали окончательно выводить из себя. Да и вообще, Ит был не из тех, кто умел держать себя в руках. И уж тем более не из тех, кто мог найти адекватный обоснуй своим действиям. Он уселся возле стены и снова уставился в потолок, стараясь сосредоточить слух только на треске поленьев в камине.
-И не называй меня больше полным именем. Не люблю. – почти шепотом сказал он. – Эш несёт в себе более информативную окраску. Ведь в сущности это всего лишь пепел. Просто выгоревший дотла.

Стальной голос замолчал. Смотри-ка, послушалась. Анна очень медленно и значительно тише мерила комнату шагами. Стало спокойнее. Эш оторвал взгляд от потолка и снова взглянул на кукловода, которая уже успела усесться в стоящее рядом с ним кресло. И только сейчас он действительно увидел перед собой действительно прекрасную девушку. Одежда, поза, осанка, взгляд и эта улыбка, не такая, как в тот раз. Всё это выдавало в ней излишне гордую аристократку. Эш отвёл взгляд. Хозяйка комнаты полностью оправдала впечатление, которое создал декор. В неё всё было слишком. Это отталкивало. И снова это обращение. Полное имя. И почему оно так раздражало? Да к тому же этот тон, пусть и более тихий, но не менее неприятный. Теперь в голосе Анны появилась ещё и отстраненность. Эш вновь лишь чуть усмехнулся.
-Касательно названых вами причин, Аннушка, хочу повторится. Во-первых, я уже говорил, что плевать мне с Эйфелевой башни на весь ваш грёбанный социум. Видел я его в гробу в белых тапочках! Следовательно, ваше в нём положение волнует меня меньше всего на этом свете. Во-вторых, то, что вы теперь моя хозяйка я и не отрицаю. Опять же, это не вызывает у меня никаких чувств. Вы вольны полностью контролировать моё тело и поступки. Не более того. Душа и разум, если от коих хоть что-то осталось, по прежнему принадлежат мне и им вы не указ. Ну и на последок, возраст не показатель. Он говорит лишь о изношенности организма. – Эш снова достал зажигалку и стал крутить её в руках. – Если вы хотите, что бы я вёл себя определенным образом – приказывайте. Тогда моё внешне поведение не выйдет за эти рамки. Если вам не нравятся мои слова – запретите мне говорить. Если вас не устраивают мои действие – один ваш приказ и оно никогда не повторится вновь, – неожиданно для себя Эш рассмеялся. – Вы вольны делать со мной всё что хотите! Скажите «прыгай!». И я покорно пойду искать обрыв. Так что вам мешает пользоваться вашей властью? На кой вам черт мой «глубокий внутренний мир», если вы вольны управлять любым моим поступком?
Пламя в камине вдруг очень резко вспыхнуло и охватило паленья. Спустя несколько мгновений и оно уже сожгло их дотла. В камине остался только пепел. Наверное, этим действием Эш тоже хотел что-то сказать. Вот только что, он пока сам не знал. Серо-голубые глаза Эша, точно две льдинки, холодно и пронзительно (и как такое могло получится у парня, чья стихия пламя?) заглянули в глаза Шталь.
-И, пожалуйста, - на этом слове он сделал как-то особый акцент, - не называйте меня больше полным именем!

Да кукловод и не слушала его вовсе. А ему было наплевать. «Колобок, Колобок, прости, но мне надо выговорится». Именно этот принцип сейчас работал у Эша.
Эш…. Он действительно оправдывал имя. Быстро загорелся и снова дотла. И это полное опустошение. Ведь действительно, что осталось от Ита? Тело, которое принадлежит какой-то там Анне Шерер, которая и не воспринимает его по большему счету. Да выжженная душонка, от которой кроме какой-то необъяснимой ненависти, чувства противоречия и полнейшего равнодушия ко всему остальному и не осталось ничего. Ах да, последний штрих, это никотиновая зависимость. И всё. Вот он, весь Эшли Инри, как он есть на данный момент. Ни нормальной формы, ни приличного содержания. Так, пять капель на донышке чужого сосуда. Не более. А главное было то, что это не вызывало у него никаких чувств. Плакать по утерянному прошлому? А зачем? Судя по рукам и догорающим уголькам не было в былой жизни ничего, что могло бы быть достойно хоть каких-то переживаний. Радоваться счастливому шансу начать всё с чистого листа? Тоже не повод. Резона радоваться тому, что ты теперь просто чья-то вещь особого нет. Вот вам и белый пепел. И больше ничего.
Стальной голос опять что-то говорил. Но на этот раз это был не более чем ненужный шум. Воспринимать заведомо ложную информацию Эшу сейчас не хотелось. Так что он прекрасно слышал каждое слова своего кукловода, но не слушал по большему счету ничего. Маленькая месть? Возможно. Было слишком пусто что бы о чем-то думать. А Аннушка играла. Увы, актриса из неё была мало убедительная. Зато суть была ясна. Прочесть между строк приказ «выметайся!» Эшу удалось даже не слушая Шерер. Он поднялся с пола и направился к двери, но стоило лишь ему подойти, как Шталь закрыла её и сползла на пол. Эш невольно улыбнулся. Даже эта стальная леди по большему счету всего лишь самая обыкновенная девушка. При том не из самых уравновешенных так точно. Было в этом что-то умилительно трогательное, вот только Эш не придал этому никакого значения. Ведь по большему счету это была обыкновенная слабость.
-Даже если вы откровенно врёте, будьте осторожны в своих словах, Аннушка. – прошептал Эш, улыбаясь наклонившись к своему кукловоду. – Мысли ведь такие мысли. И они имеют неприятное свойство материализовываться.
Едва закончив фразу, Эш снова выпрямился и пошарил рукой по карманам. На этот раз это были внутренние карманы рубашки. И, о чудо!, он нашел то, что тщетно искал некоторое время назад. Полупустая пачка сигарет, как маленькое спасение. Мальчишка отошел от своего кукловода и, усевшись напротив камина, закурил. Сейчас это уже не было ни средством успокоения, ни чем-то большим. Просто потакание собственной маленькой слабости. Должно же сегодня хоть что-нибудь приятное случиться и с ним?

Странное это чувство, ненависть. Собственно то, что эта пара не состоялась ещё на зачатках отношений, было видно уже и из космоса. Судьба явно была изощрена на пытки. Свести трудного подростка с весьма шаткими нервами, который призирает все условности, порядки и социум и вполне себе взрослую, сознательную девушку, которая привыкла жить «как надо», да к тому же терпеть не могла таких как он, это было что-то за гранью добра и зла. А ещё, была во всем этом ну очень уж жестокая ирония. Это могло быть весьма и весьма смешно. Только вот ни Шталь, ни Эшу было явно не до смеха.
А если рассматривать эту ситуацию с позиции, что каждый человек которого мы встречаем даётся нам для того, что бы чему-то научится, то эта встреча просто верх жестокого урока. Эш достался Анне, что бы та могла увидеть, как оно, находится на изнанке мира. А Шталь досталась Эшли, что бы тот хоть немного да поглядел, как живут нормальные люди и как это «играть по правилам». Да, это был определенно интересный союз. И от него мог бы быть даже толк. Вот только начали они не с того конца. Так что чувство взаимной антипатии решило, что именно оно будет править этим балом.
Кукловод явно была вне себя. Это всё дым, что для Эша было бальзамом на душу, для Шерер было как пощечина. А она была явно не из тех, кто мог бы простить подобное. И снова ненависть в глазах. Если к этому привыкнуть, то можно даже найти в ней некую эстетику. Всё-таки глаза у Шталь были и правда красивые. И эта ненависть была поймана равнодушно-ледяным взглядом Эша. Да, всё-таки было уже всё равно. Пепел остывает и становится холодным и безразличным. Да, она больно вцепилась в руку и весьма неприятно вырвала и швырнула в камин сигарету. Ну и что? Что ему, хуже никогда не было? К тому же, порезы от разбитых зеркал на внешней стороне ладони ещё не прошли и явно давали понять, они пока что тут и забыть о них не время. Ну да, рука затряслась, но лишь потому, что наступил какой-то никотиновый голод. Нормальное явление, ему не привыкать. И пусть, что хотелось заехать Аннушке этой рукой куда придётся, а потом посмотреть, до какой же стены долетит её тело. Ничего особенного, обычное раздражение. Всё равно как бы ему не хотелось этого, он бы просто не смог поднять на неё руку. Что-то запрещало, а сбоя в поведенческой кукольной матрице пока не предвиделось. Так что, опять же, всё было нормально. Холод и равнодушие, да?
Да и ладно бы со всем вышеперечисленным. Ведь оно всё такое неважное, если бы не голос. Ну, зачем, зачем она закричала? Это было единственное, к чему, пожалуй, он так и не привык. Слишком уж невыносимо. Да, к такому звуку привыкнуть он пока не успел, но стандартизированная реакция уже появилась. Он вырвал руку из цепких пальцев Шталь, попутно умудрившись сорвать корку с нескольких порезов на костяшке. Да, он снова закрыл уши руками, ибо другое средство снижения звукового давления найдено не было. Да, и он снова дистанцировался так далеко, как только мог. Но, не смотря на то, что превышенный звуковой порог уже давно граничил с болевым, в глазах Эша всё равно оставалось всё то же холодное безразличие и, быть может, всего лишь пара ненавистных искорок, которые потухали так же быстро как появлялись. Он снова сидел на том самом столе. Говорить что-либо, да и думать, не было ни возможности, ни желания. Шерер словно сбила тот слуховой контроль, который он настраивал всё это время. Их снова стало только двое. Эш и несмолкающий шум, идущий отовсюду, слишком громкий и ужасно раздражающий. Не смотря на холодный равнодушный взгляд куда-то в пустоту, больше всего Эшу сейчас хотелось залезть в какой-нибудь звуконепроницаемый бункер. А на всё остальное было уже такое второстепенное, неважное, привычное, что просто не заслуживало внимания.
Вот бы они все разом заткнулись!
Руки всё сильнее зажимали уши. А ещё, какой же привычный и родной этот вкус в кровь искусанных губ…

Какие-то посторонние голоса, шумы, шаги, много всего совершенно чужого и постороннего. Давит на уши, давит на мозг, давит на сознание. Невольно начинаешь разбирать чьи-то слова. Хотя, чего там разбирать? Сплошная бессмысленная неурядица да непотребщина. Нужно было снова брать себя в руки. И при ну очень хорошем стечении обстоятельств отпускать уши. Точка концентрации… Зажечь огонь? А смысл? В камине уже не осталось того, что будет гореть. Зажигалка слишком тихая. А Шерер уж точно не обрадуется поджогу комнаты и шуму от этого будет ну слишком много. Нужно что-то ещё… Шаги и шорох юбки. Эти шаги. И этот шорох. Она снова начала перемещение по этой чертовой комнате. Хотя, и этого было достаточно. Закрыв на минуту глаза он сосредоточил всё внимание на этом звуке. И вот кукловод уже сидела рядом с ним. Глаза пришлось открыть.
Ох, это была определенно плохая идея. Перед глазами была улыбка. Слишком искренне и излишне подозрительно дружелюбно. Ну, нет. Тут точно был подвох. Да ещё и эти глаза… Такие сияющие. Да ещё и это перебирание прядей. И кого она сейчас ему напомнила? Какой-то образ упорно и навязчиво крутился в голове. Но, увы, он был слишком размыт и неясен. Опознать что-то конкретное Эш так и не смог. «Черт, если они уж и стирают память, то пусть хоть делают это качественно, а не оставляют потом всякую ерунду, которая только жить мешает!» - мысль была сопровождена странным фырком в пустоту. Но на этот раз было проще. Этот смутный образ уже не вызывал никаких чувств. Хотя, чувство подвоха по-прежнему оставалось.
Наверное, тут следовало бы что-то сказать. Усмехнуться этому дрогнувшему, ранее такому сильному, голосу. Выказать недовольство, по поводу непризнания вины. Рассмеяться, на комментарий о страданиях. Съязвить о том, что если он и мебель, то в том случае как минимум антикварный торшер. Да и эта вторая запинка тоже такой повод для словесного яда. А ещё, следовало бы самодовольно хмыкнуть, и в очередной раз сказать какую-то колкость о свободе, кроме того, обязательно намекнуть на свою победу. И уже словами подтвердить своё сомнение об этом странном поведении. Негатив к своей персоне был для него вполне привычным чувством, а подобное поведение только настораживало. А может, ему просто не хотелось верить в то, что он может рассчитывать на что-то хорошее, что можно рано или поздно потерять?
Холодные руки. И почему это прикосновение, сопутствующее какой-то дрожью со стороны Анны  показалось каким-то обжигающим? И, что и следовало ожидать, у неё очень мягкие ладони. Ну ещё бы, аристократия… Тут опять же следовало бы бросить колкость. Не хотелось. То ли слова не те, то ли время не то, то ли не то что-то ещё… А вот что? Она снова заговорила. Наверное, в сказанных ею словах была какаю-то глубина. Да, точно, была. Но вникать в неё и желание-то не было. Всё это как-то противоречило самой натуре Эша. И как только можно противоречить противоречию? День парадоксов.
- Нас Дьявол покинет и Бог отвернется, сломается хрупко бессильная сталь… - почти шепотом, а может только одними губами, чуть на распев и немного хрипло произнёс он. Непонятно, почему он вспомнил эти строки. И почему он так захотел произнести вслух именно это? Без удовольствия, и без негатива. Просто слова. Может о чем-то? – И время застынет… - дальнейшая реплика так и остались 404 not found.

Да, подобная реакция со стороны Эша Шерер явно не устроили. Ну, конечно же, она же аристократка! Привыкла к восторженным взглядам, улыбкам и восхищенным вздохом. А тут на тебе, какой-то совершенно левый, пришедший незнамо от куда с самых-самых низов пацан просто пырится на тебя без каких-либо эмоций. А что поделать. Да, по сути, Аннушка и достойна восхищения, но с чего бы ему вдруг вести себя столь предсказуемо и восхищаться всего лишь обычной аристократкой? Нет, это было определенно не в его духе. Слишком очевидно и нелогично.
-И ты скажешь мне слово, такое короткое слово, с которым рифмуется весь белый свет, пистолет, амулет, плед и кабриолет, Марлезонский балет…  - он вздохнул. – И ты скажешь мне слово. Лучше бы это и вправду было это слово. «Глупый» звучит не оригинально.
Почему он уже второй раз вспомнил строки из каких-то неизвестных песен? А ведь и правда… От них не осталось ни мотива, ни смысла, а только единичные обрывки цитат, почему-то упорно засевших в подсознании. Ведь он даже и не мог вспомнить где он их слышал. Сплошные флешбеки, флешбеки, флешбеки. И откуда их столько? Несвязные образы, звуки и всё кусками, обрывками, никакой связи… Глупость какая-то. Нет, он определенно не хотел, что бы это гадкое прошлое к нему возвращалось. Да ну его к черту с этими несвязными обрывками. Скорей бы это всё забылось и остались только воспоминания начиная с этой странный ночи, разбитых зеркал, не ненавидящей ненависти и стального голоса. Этого уже было бы более чем достаточно.
А за окном уже давно начало светать. Ведь они даже не заметили, что так и просидели в этой комнате всю ночь, что Шталь так и не сомкнула глаз… Время пролетело как-то подозрительно быстро. Наверное, так оно и бывает, когда живёшь. Да, теперь его жизнь будет выглядеть именно так. А что, не так уж и плохо, если привыкнуть к вечному шумовому фону. Зато уж точно не скучно.
-Оглянись, эта ночь непременно пройдет… - Эш перевёл взгляд на окно, ловя лучи своего первого, в качестве куклы, рассвета.

=======) Комната отдыха

Окунувшись в свои невеселые мысли, мира следовала за своим новым знакомым почти не оглядываясь. И соответственно, явно не запоминая дорогу, которой они добирались до комнаты. А зря - ей бы еще обратно вернуться. Но как она обычно говорит - будем решать проблемы по мере их поступления.
Упустив тот момент, когда Рихард остановился, Мириам не успела затормозить и уткнулась носом ему в  спину.
Пробормотав невнятные извинения, она выглянула из-за парня и уставилась на парочку в комнате.
-Здрасте... - чуть растеряно поздоровалась и изобразила смущенную улыбку.
Любезная моя, а переход поставить?
Юнона

Отредактировано Miriam (2009-11-06 19:59:11)

-Пять балов за оригинальность, но двойка за пример. – он усмехнулся. – Откель бы нам, простолюдинам из пустого места знать такие диковинные иностранные фамилии? А уж тем более чегой-то там они про кого писали.
Шталь была не довольна Эшем. А его это как обычно не волновало. Он готов был поставить тысячу против одного, что в мыслях она какими только словами не называла. Если, разумеется, аристократки знают какие-то подобные слова. А то вдруг они как принцессы, которые по легенде даже не какают. Всякое бывает. Ит даже улыбнулся собственной мысли. Анна убрала руку от его лица. Казалось бы, вот оно. Теперь всё будет тихо, мирно, спокойно и наконец-то наступит то самое всеобщее благо и счастье. Он останется в покое, где будет только он, стол, окно, небо и солнце. Наивность это же такое счастье…
«Тишина»? Покой? Вроде как установившийся порядок? Ага, щас! Чужие шаги, чужие голоса. Много. По крайней мере на два больше нормы, к которой он уже успел привыкнуть. Да. Вот уже на пороге изученной вдоль и поперёк комнате появились двое. Мужчина и женщина. Он… Какой-то неестественно правильной внешности, в которой почему-то чувствовался скрытый подвох. Хотя, голос был довольно-таки сносный. Ухо не резал, и вообще, его вполне было можно терпеть. Вот если бы ещё говорил нормальные вещи, было бы и вовсе чудненько. Показать разницу на примере из комнаты. Пф, вот ведь великое дело. И уж точно грандиозный пример. По сути, Шерер и Инри различало в этом плане только положение. Вернее его совестное обозначение. Ну, и то, что Аннушка имела некоторую огромную маленькую власть над физическими аспектами эшевского существования. Наверняка, как нормальный пример это не подходило. И она. Девушка была явно через меру эпотажна на вид. Растрёпанные волосы, вся в коже, шпильки… Хм… Она больше походила на торговку любовью по розничной цене, или госпожу с плетью из клуба с сомнительной репутацией, нежели на кукловода из подобной элитной песочницы. Да и голос её звучал настолько фальшиво и наигранно (пожалуй, только некая растерянность в нём походила на правду), что Эш невольно хмыкнул. Он уже было хотел изречь Станиславское «не верю», но что-то внутри его очень кстати остановило. Определенно, эти двое не внушали ему ни доброго, ни вечного, ни даже банального желания поздороваться в ответ.

Ах, как же она соскучилась за этими железными нотками в чужом голосе. Ну разве не ирония судьбы - однажды, сбежав от высшего света и от этих вычурных самовлюбленных аристократов на улицы, Мира снова попала в их общество. Ирония... А может, это уже сарказм судьбы? Эдакий черный юмор.  Сначала Мириам собиралась состроить вид а-ля ничего не знаю, я вообще с ним, но потом банально забила, устало отмахнулась от напыщенной крали и перевела взгляд на ее.. куклу. Милый юноша, спору нет... Вот только, по всей видимости, не совсем доволен приставаниями своей хозяйки.
Он ведет себя вполне как человек... мыслит, двигается, разговаривает... да и все они, в коридорах... Но он ведь и чувствует, испытывает эмоции... Ничерта не понимаю, какая же с него кукла?
Похоже, сия наглядная демонстрация не только не дала ответов, но оставила еще больше вопросов в голове Мириам. Но, в любом случае, находиться здесь хоть одной лишней секундой дольше у нее не было ни малейшего желания.
-Рихард, идем. Какие-то они унылые, - Мира невозмутимо пожала плечами, и взяла парня под руку, в ясном намерении поскорее его утащить.

С флегматичной улыбкой созерцает новое лицо в комнате. Качает головой в ответ на вопрос, да и вряд ли он похож на мисс Севилль. Даже трудами многих людей не станет похожим.
- О, по твою душу явились, - отлипает от стены и на прощание машет рукой хозяйке комнаты. - Вы поучаствовали в благотворительной акции "Помоги новичку забыть дорогу в рай". Когда-нибудь сочтемся.
Кивает Мадлен и выходит из комнаты, попутно размышляя на тему - куда бы себя деть. На общение с куклой не тянуло, бродить по близлежащим дебрям призраком коммунизма - тоже не улыбалось.
"Хм, неплохо было бы перекусить. Вот проблема и решена. На ближайшее время."
- Не теряйся, дух бунтарства, - усмехнулся и открыл дверь.

Отредактировано Riсhard Milohe (2009-11-09 23:54:24)

Где-то в голове играла внеочередная глупая песенка группы с "большой земли". Хотелось её понапевать,но наличие учеников академии немного мешало. "Медведи и белки,они интересно живут..."-всё с той же выжидающей улыбкой мысленно напевала женщина. Её музыкальный вкус вызывал несварение даже у самых бывалых меломанов, но то были их проблемы.
Тем временем, началась реакция на проникновение в комнату. Миловидный паренёк кивнул в знак приветствия, и с потрахами сдал ту самую "мисс Севилль".Она оказалась намного симпатичнее того образа, что представляла себе Мад по дороге за ней. Почему-то вырисовывалась колоритная девушка, родственная внешностью с главной злодейкой из фильма "101 долматинец". Конечно, в своё время секретарь симпатизировала этой женщине, но не сейчас.
-Замечательно, тогда прошу проследовать за мной в лабораторию,-наигранно сухим голосом проговорила брюнетка, и только за тем мягко улыбнулась и добавила:-Да не пугайтесь Вы так, просто небольшой подарок от академии.
Женщину даже в какой-то мере забавляла подобная реакция "ничего так" особы. Такое бывало весьма редко, а раз так, то нужно наслаждаться зрелищем до последней капли. Юная мисс так сильно вцепилась в руку уходящего юноши, что создалось ощущение, будто она пытается себе только конечность, осторожненько так её оторвав.
Резко захотелось курить. Пальцы уже было потянулись к карману юбки, где завалялась пачечка, но были вовремя остановлены усилием воли. "Мад, пора бросать,"-напомнила себе дамочка и, наконец, решила двинуться.
-Жду Вас там.

==>лаборатория